Бажаючі опублікувати свої роботи (статті, реферати) на сайті
http://www.ukrainaforever.narod.ru , надсилайте їх на ukrainaforever@narod.ru !

Александр Мыльников

Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы. Часть І. Представления об этнической доминации. Глава 2. Русские.

“Русь является троякой”

В определенном смысле сама вариативность написания (а стало быть, и практическое употребление) этнонима «русские» от­ражала лежавшую в его основе этнотерриториальную гетерогенность, неоднородность.

Понимание исторической, языковой и этноконфессиональной общности восточного славянства при его государственно-территори­альном разделении породило представление о своеобразном триединстве Руси. Наиболее четко этот взгляд был сформулирован в поль­ском переводе «Описания» Гваньини: «Руская земля, которая издавна называется Роксоланией, — говорилось здесь, — лежит от восхода солнца у Белоозера, у реки Танаис (Дон), которая отделяет Азию от Европы; к западу она граничит с Валашской и Молдавской землями; со стороны полудня ее отделяют горы Татры. И Русь является троякой: первая — Белая, вторая — Чер­ная, третья — Червонная. Белая находится около Киева, Мозера, Мстиславля, Витебска, Орши, Полоцка, Смоленска и Северской земли, которая давно принадлежит Великому княжеству Литовскому. Черная находится в Московской земле, около Белоозера и оттуда к Азии. Червонная около гор, которые именуются Бескидами, и которой рас­поряжается польский король, принадлежит короне, как-то Коломыя, Жидачев, Снятин, Рогатин, Буск. В этом предгорье находятся такие поветы, как Галицийский, Перемышльский, Санокский, а в центре славный город Львов с двумя замками, верхним и нижним, там голо­ва всех руских земель, принадлежащих польской короне» [Gwagnin. S. 14].

Стремление соотнести три основные части бывшего Древнерус­ского государства с их цветообозначением, получившее распростра­нение в XVI—XVII вв., имело определенную предысторию. Началь­ные попытки такого рода прослеживаются еще в древнерусском летописании, например в известии о так называемых Червенских городах X—XIII вв. на пограничье Юго-Западной Руси и Польши (Червен, Волынь, Сутейск, Броды и ряд других) [Насонов. С. 131—132]. Но ранние упоминания о Белой, Красной и Черной Руси присутствуют преимущественно в инославянских — немецких, византийских, вен­герских, литовских — источниках XIV—XV вв. [Ламанский. С. 245; Карский. С. 114—115; Пичета. С. 21; Флоря. С. 63]. Тенденция эта во многом продолжилась и в последующие столетия.

Одним из первых ее представителей за пределами славянского мира был немецкий гуманист и путешественник Вилибальд Пиркхаймер (1470—1530). Он сообщал, что Руссия или Роксолания, находя­щаяся в Европейской Сарматии, делится на Белую и Красную (или Нижнюю). Локализация им первой не вполне ясна, под второй он понимал земли Юго-Западной Руси [Pirckheimer. P. 105]. Более четко определял цветовую привязку итальянский историк-гуманист Паоло Джовио, он же Павел Иовий Новокомский (1483—1552). Отметим, что его информатором был русский посол в Ватикане Дмитрий Гера­симов (род. ок. 1466). В сочинении о посольстве Великого князя Мос­ковского Василия III к папе Клименту VII Джовио писал: «Часть Литвы называется Нижней Руссией, а сама Московия Белой Руссией» [Герберштейн 1988. С. 259]. Его современник Герберштайн среди раз­личных версий сообщал, как мы помним, что название «Руссия» яко­бы произошло от «смуглого цвета ее народа» (a fusco eius gentibus colore) [Herberstain 1549. F. 2 vers.; Ibid. 1571. P. 1]. Поскольку латинское «fusco» означает не только «смуглый», но и «черный», в послед­нем значении оно было использовано немецким переводчиком трак­тата Герберштайна [Herberstain 1579. S. 13], породив немалую путани­цу в локализации «Черной Руси». Особенно в сочинениях немецких и шведских авторов XVII—начала XVIII в.

Называя среди земель Польского королевства «Рустию или Руте­нию», немецкий космограф Маттиас Квад (1557—после 1609) пояс­нял, что она еще называется «Красной Ройсией» [Quad. S. 54]. Это наименование в округе Львова указывалось и на карте Литвы по ам­стердамскому изданию Большого атласа (1609) Там же, западнее Во­лыни и южнее Подолии, Красная Русь (Russiae rubrae) помещена на карте французского инженера Гийома де Боплана (ум после 1650), служившего в 1630—1648 гг. в польской армии [Кордт Л. VIII, IX]. На карте Литвы князя Николая Христофора Радзивилла (1613), во­шедшей в первое издание «Атласа» Вильгельма Янсона Блау (Амстер­дам, 1631) в качестве дополнения к атласам Абрахама Ортелия (1527— 1598) и Герарда Меркатора (1512—1594), Красная Русь с центром во Львове помещена в окружении Малой Польши с запада, Полесья и Подляшья с севера и Волыни с востока [Кордт. Л. XVIII]. Ту же территорию швед Лудениус в предисловии к диссертации ливонца Скотта именовал «Черная Русь» [Scott]. Курляндец Штраух противо­поставлял ей Белую Русь, находящуюся под властью Великого князя Московского [Strauch P. A4 vers]. Смешение Черной и Красной (Чер­вонной) Руси побудило Людвига использовать оба термина как рав­нозначные. Обращаясь к описанию Ройсии в составе Польского ко­ролевства, он писал: «В этом случае мы говорим не о всей Ройсии, большей частью которой владеет Великий князь Московский, но только о ее части на юге, именуемой Черной или Красной Ройсией». Указав ее границы (Волынь, Подолия и Молдавия с востока и запада, Сарматские горы (то есть Карпаты. — А. М) на юге и Литва на севе­ре), столицей всей Черной России (Rеussenland) Людвиг называл Львов [Ludwig S. 325].

Неустойчивость локализации Белой, Черной и Красной Руси за пределами славянского мира прослеживается и на картографическом материале По наблюдениям Е. Е. Ширяева, «на карте 1539 г. надпись „Русь Белая" дана на севере Новгородского княжества (республики), надпись „Русь Черная" — в районе Псковщины, На карте 1540 г. эта надпись попадает на север Украины, между Десной и Днепром. На карте 1575 г. город Москва отнесен к Руси Белой. На карте 1687 г. и 1711 г. надпись „Русь Белая" размещается на Полоцкой земле, надпись „Русь Черная" на карте 1711 г. — на западной части Московии, на карте 1750 г. — на юго-западе Белоруссии» [Ширяев. С. 9]. Е. Е. Ширяев объясняет отмеченные расхождения не только низкой достоверно­стью карт до появления проекции Меркатора, но и разностью смыс­ла, который вкладывался в цветообозначения. Со ссылкой на В. Островского [Ostrovvski], он сообщал, что на карте Средней Европы, составленной по Птолемею М. Беневентано и переработанной Никола­ем Кузанским (Рим, 1507), название «Russia Alba sive Muscova» озна­чает «Греческое православие или Московия» [Ширяев. С. 9]. На карте 1540 г. Польши и Венгрии Себастиана Мюнстера (1489—1552) Мос­ковия названа Белой Русью, а львовский регион, по большей части именовавшийся Красной (иногда — Черной) Русью, назван просто «Руссией» (Russia) [Кордт. С. 12; Казлоу: Цітоу. С. 16]. Смешения та­кого рода едва ли должны удивлять, поскольку эта терминология употреблялась в разные периоды авторами различных стран [Рогалев. С. 80].

К концу XVI—началу XVII в. семантика цветообозначения стала приобретать государственно-правовой, политический оттенок. Анализ сочинений немецких и шведских авторов создает впечатление, что они обращали внимание не столько на географическую привязку цве­та, как это выглядело в формуле Гваньини—Пашковского, сколько на использование его в качестве наглядного способа противопоставления восточнославянских земель Польско-Литовского государства землям Московии, которая все чаще обозначалась как Белая Русь [Acxtelmeier. S. Р.]. В 1650 г. немецкий географ Эберхардт Шультес посвятил Белой Руси в своем «Синопсисе» отдельную главу, назвав ее: «Мос­ковское царство или Белая Ройсия» [Schulthes. S. 237]. Точно так же: «Руссии две, черная, которая находится в Польше, и белая, которая находится в Московии» — заявлялось в учебном курсе Георга Хорна (1620—1670) [Horn. P. 38]. Но поскольку в составе украинских земель Польской короны числилась также Красная Русь, в ряде случаев смешение черного и красного цветов приводило к тому, что они рас­сматривались как паритетные, заменяющие друг друга или друг с другом совмещающиеся. В двухтомном шведском трактате о религии московитов с отсылкой на предшествующую, преимущественно не­мецкую, литературу указывалось, что Русь делится на Белую (Мос­ковское государство) и Черную или Красную (Польское королевство) [Krook, Bergius. T. 1. Р. 39].

Возникавшие неясности побудили некоторых немецких авторов начала XVIII в. разобраться в накопившихся напластованиях и проти­воречиях. В книге Гуде, посвященной Польскому королевству, на­пример, можно прочитать: «Красная Русь (Roth Reussen), четвертая главная провинция, простирается от Литовской границы до впадения Днепра в Черное море. Включает 7 воеводств: Русь, Подолию, Браслав, Киев, Волынь, Бельск, Хелм» [Gude... Pohlen. S. 60]. Как видно, Гуде, называя на первом месте Русь как воеводство с центром во Львове, термин «Красная Русь» понимал широко, относя сюда и дру­гие украинские земли Польской короны.

Насколько запутанным оказался этот сюжет, подтверждала дефи­ниция Хюбнера в «Кратких вопросах»: «Слово Руссия (Russia), или Россия (Rusland), или Ройсия (Reussen) с древних времен многознач­но. Ибо, во-первых, так обозначалась большая часть страны, тогда называвшейся Черной Руссией, которую сегодня мы называем Московией. Далее, под этим словом стали понимать большую часть Лит­вы, которая по сие время называется Белой Руссией. И наконец, Польше принадлежат некоторые ее куски, которые в географических картах называются Красной Руссией» [Hubner 1696. S. 956]. Посколь­ку идентификация Черной Руси с Московией, формально соответствовавшая информации Герберштайна, противоречила закрепивше­муся за ней наименованию Белой Руси, также применявшемуся и к славянским землям Великого княжества Литовского, в «Лексиконе» Будея была предпринята попытка расширительного толкования этого термина. «Белая Русь, — утверждалось здесь, — означает не только все, что принадлежит московитам западнее истоков рек Дон и Днепр, но также Литовскую Русь, являющуюся частью Великого княжества Литовского и составляющую почти две его трети» (1). К последней бы­ли отнесены Новогрудское, Мстиславское, Витебское, Минское и По­лоцкое воеводства, с оговорками принадлежности к ней в прошлом Смоленской земли и о связи Литовской Руси с Черниговским княже­ством [Buddeus. 2. Aufl. T. 4. S. 56-57].

1. Заметим, что такое понимание отвечало представлениям ряда европейских путешественников, въезжавших в пределы Московского государства с территории Великого княжества Литовского (позднее: Речи Посполитой). Так, секретарь по­сольства императора Рудольфа II к персидскому шаху Аббасу чех Георгий (Иржи) Тектандер (1581—1614) записал 14 октября 1602 г. в дневнике; отъехав от Орши, посольство достигло реки, «которая разделяет Белую Русь и страну Московитов» [Тектандер С. 10]

Приведенный текст без существенных изменений вошел в 1742 г. в «Лексикон» Цедлера, в котором были и такие рубрики, как Ройсия Литовская, Польская, Белая, Красная, Черная. В последнем случае давалась отсылка к статье «Россия» [Zedler. Bd. 31. S. 984], хотя опре­деление ее как Черная Русь вступало в противоречие со смыслом упо­мянутой статьи, заимствованной из «Лексикона» Будея.

С этой точки зрения достаточно показательна статья «Рейсы» в «Лексиконе» Цедлера: «Области русских (Russen) или ройсов (Reussen) некогда составляли огромную страну между Днестром и Днепром до Вислы. Но с тех пор, как русские были изгнаны за Днестр или Борисфен, страна по эту сторону стала называться Малой Ройсией и различаться от России, которую с полным правом стали называть Ве­ликой Ройсией. Однако Малая Ройсия, в свою очередь, имеет две части, одна называется Красной Ройсией, о чем последует статья, и принадлежит Польше; другая называется Белой Ройсией, о чем также последует статья, и принадлежит Литве. Страна же Московитов на­звана Черной Ройсией» [Zedler. Bd. 31. S. 968]. Заметим, что с XV в. в западноевропейских источниках термин «Черная Русь» нередко при­лагался и к части белорусских земель в бассейне верхнего Немана, входивших в состав Великого княжества Литовского [Карский. С. 117— 118; Титов. С. 14].

В собственно славянской ученой среде цветообозначение частей Руси хотя и применялось, но долгое время специально не акцентиро­валось. Во всяком случае, до Стрыйковского. Третий раздел четвер­той книги его «Хроники» был озаглавлен: «О Белой и Черной Руси, древних восточных, северных и южных народах и их князьях Велико-Новгородских, Изборских, Псковских, Белозерских, Киевских, Луцких, Владимирских, Волынских, Галицких, Подгорских, Подольских и других славных народов руских» [Stryjkowski, Kronika. S. 110]. Хотя четких границ Белой и Черной Руси автор не указывал, из открытого перечня князей можно заключить, что речь шла о землях, входивших к времени Стрыйковского в состав не только Польско-Литовского, но и Московского государства. Некоторые намеки на этот счет содержа­лись в предыдущем разделе той же книги. Отмечая частичное смеше­ние обычаев и языков отдельных славянских народов с их славян­скими и неславянскими соседями, Стрыйковский считал, что у «бе­лых русаков» это произошло с московитами и татарами, а у «черных русаков» (наряду с ними названы волынцы, мазуры и некоторые дру­гие) — с поляками. Эти рассуждения Стрыйковского почти дословно вошли в украинский Хронограф по списку Боболинского [10, л 1099— 1100]

Общий контекст приведенного раздела «Хроники» позволяет за­ключить, что Стрыйковский к Белой Руси относил преимущественно Московию, а под Черной Русью подразумевал Галичииу и смежные с чей территории Е. Ф. Карский отмечал сходное суждение и у Гваньини, согласно которому «Русь под Московским князем названа Белой Русью, а та, которая принадлежит Польше, — Черной» [Карский. С. 116—117]. Между тем в разделе «Кройники» особой редакции Софоновича «Истенные доводы с кроник Гвагвина о руской земли и о границах ея» для обозначения Юго-Западной Руси применен термин «Червонная Русь» с указанием ее в числе земель, которыми «владели сыны Владымера Святого» [12, л. 60].

После опубликования формулы Гваньини—Пашковского цветовое обозначение частей Руси получило в польской литературе дальнейшее развитие, учитывавшее произошедшие во второй половине XVII в. изменения восточных границ Речи Посполитой. С этой точки зрения интересен трактат Миколая Хвалковского (ум. ок. 1700) «Публичное право Польского королевства» (1684), при написании которого им были использованы сочинения инославянских (в том числе Ботера, Андреаса Целдария (1503—1562), Хайденштайна) и польских (Кромера, Гваньини, Стрыйковского и других) авторов. Непосредственно интересующей нас теме посвящена пятая глава «О Руссии», в которой Хвалковский сообщал, что «Руссия (некогда Роксолания) делится на Красную и Белую». Первая, по его словам, состоит «из семи обшир­ных воеводств, делящихся на шесть земель: Львовскую, Перемышльскую, Санокскую, Висненскую, Галицкую, Холмскую». Белую Русь он связывал с такими центрами Великого княжества Литовского, как Полоцк, Витебск, Минск, Мстиславль, Новогрудок и другие [Chwalkovius. P. 478—479]. Едва ли, впрочем, Хвалковский ограничивал про­странство Белой Руси только этим регионом. Судя по приложенной карте, он относил этот термин и к Русскому государству, которое по­казано крупным шрифтом как «Русь» (Rus) с уточнением более мел­ким шрифтом: «Московская часть» [Chwalkovius. P. 468—469]. Иначе говоря, по Хвалковскому «Русь» делилась на две части: Литовскую (Белорусскую) и Московскую (собственно русскую). Впрочем, при­мененная им географическая локализация и для того времени была далека от точности (например, паритетное толкование Львовщины и Галичины). Не случайно Харткнох сразу же откликнулся работой, по­священной критике и исправлению многих утверждений Хвалковского [Hartknoch 1685].

Относительно происхождения цветообозначения каждой из трех частей исторической Руси уже в рассматриваемое время высказыва­лись различные догадки. В русском Хронографе редакции 1617 г., на­пример, появилась такая запись: «Русь оубо и словяне обое едини есть род, понеже русь нарицается от цвету лица и власов, ниже бо преиличну белость имеют» (2) [6, л. 351 об.]. О таком объяснении вспо­минал и составитель Густынской летописи. Касаясь версий о проис­хождении названия «Русь», насчет которых «летописцы различно по­ведают», он, в частности, сообщал, что «иныи от русых власов, поне­же всей стране из сицевым власы мнозы обретаются» [8, л. 27]. Но в целом у представителей восточнославянской учености вопрос этот развернутого обсуждения тогда не получил.

2 Сходные представления о славянском типе сложились у арабов, по крайней мере к VIII в. Во всяком случае, в составе миссии барселонского князя Сулеймана ибн Йоктана аль-Араби, прибывшей в 777 г. для встречи с Карлом Великим в Падеборне, был некто Абу ар-Рахман ибн Хабиб, по словам В. В. Бартольда, «за свое телосложение и цвет волос получивший прозвание „славянин"» (Бартольд. С. 439].

Зато он перманентно интересовал немецкую историческую мысль XVII—начала XVIII в. Наиболее распространенным здесь оказалось объяснение, связывавшее цветообозначение отдельных частей Руси с цветом народной одежды. При этом восходившее к книге Герберштайна утверждение о смуглости населения России получало практи­ческое осмысление. Примечательно: в ученических тетрадях юного брауншвейгского герцога Бевернской линии Фердинанда Альберта (1680—1735) содержалась запись: «Такое цветовое обозначение страна ройсов (Reussen Land) получила от ее жителей, которые были так на­званы по цвету их одежды» [16-а. 242. Extr., л. 10]. Это объяснение отразило то, что учащийся мог узнать из современной ему немецкой литературы. В обобщающем виде интересующий нас вопрос был, на­пример, изложен Хюбнером, связывавшим Черную Русь с Московией, Белую — с частью Великого княжества Литовского, а Красную — с польской Галицией: «Между тем неизвестно, каково происхождение этих названий. Наиболее правдоподобно, что поводом послужили различия в цвете их (т. е. населения. — А. М.) одежды» [Hubner 1705. S.957].

В отличие от сведений Герберштайна или русского Хронографа, которые условно можно назвать антропологическими (цвет кожи, цвет волос), комментарии хюбнеровского типа имели по смыслу эт­нографический характер (цвет одежды — следовательно, раскраска тка­ни, ее крой, манера ношения и т. п.).

Татищев, полагавший, что Белая Русь (Россия) «есть средняя часть в Российском государстве, между Великою и Малою», в неза­вершенном «Лексиконе Российском...» писал: «О имени же, от чего и когда Белая названа, неизвестно, некоторые мнят от множества сне­гов, другие от белого платья, третие — от преимущества пред прочи­ми, что, видится, достовернее» [Татищев 1979. С. 183].

В каком же соотношении находилась колористическая «троякость» Руси с фактором этничности каждой из этих частей восточно­славянской территории? Постановка такого вопроса имеет под собой основания.

Если согласиться с тем, что до XIV—XV вв. устойчивой связи ме­жду цветообозначением и «этническим ареалом одной из трех вос­точнославянских народностей» не существовало (Флоря 1993. С. 64], то в XVI—начале XVIII в. положение стало меняться. Уже классифи­кация Стрыйковского, а еще более формула Гваньини—Пашковского свидетельствовали об осознанной привязке цветовой символики к Московскому государству, а также, вместе или по отдельности, к укра­инско-белорусским землям в польско-литовских пределах. Сопо­ставление этой, польской, формулы с упоминавшимися выше сочи­нениями инославянского (немецкого, итальянского, шведского) происхождения дает основание, несмотря на некоторые различия в цве­товой привязке, усмотреть некие ведущие тенденции.

Белую Русь отождествляли с Московией: в XVI в., по-видимому, Пиркхаймер; в XVII в. Штраух, Людвиг, Цайлер, Шультес, Хорн; в начале XVIII в. Бергиус и Крук. Кроме того, в «Лексиконе» Будея термин «Белая Русь» отнесен одновременно и к Московскому госу­дарству, и к Великому княжеству Литовскому, а в двух случаях (Хюб­нер, «Лексикон» Цедлера) только к последнему. Черную Русь четыре автора соотносили с Московией (Джовио, Герберштайн, Хюбнер, «Лексикон» Цедлера) и столько же (Лудениус, Штраух, Цайлер, Шультес) — с Галицией, а Хорн менее определенно полагал в числе земель Польской короны. Наконец, Красная (Червонная) Русь, кото­рую четыре автора (Пиркхаймер, Квад, Хюбнер, «Лексикон» Цедлера) связывали также с Галицией, а трое (Людвиг, Цайлер, Бергиус— Крук) понятия Черной и Красной Руси рассматривали как террито­риально идентичные — запомним это!

Совокупный анализ данных показателен. Белая Русь в 8 случаях из 10 трактовалась как синоним Московского государства, хотя в одном случае — с добавлением белорусских земель Великого княжества Литовского. Предлагалось, как мы видели, и двойное толкование понятия Белая Русь: широкое, включавшее Московию и соб­ственно белорусские земли, и узкое, относимое лишь к последним.

Не менее красноречива и локализация двух других терминов: Черная Русь в 6 случаях из 11, а Красная (Червонная) Русь во всех 7 случаях соотносились с Галичиной или, в крайности, с западнорус­скими землями Польской короны на правобережье Днепра. Обращает на себя внимание, например, что смоландец Юхан Петрей, учивший­ся с 1633 г. в Дерптском университете и защищавший там в 1642 г. диссертацию по польской истории, помещал эту Русь на юге, рядом с Венгрией, одновременно указывая, что часть ее входит в состав Поль­ской короны [Petrejus. P. A4].

Колористическая характеристика трех регионов обширного и раз­деленного менявшимися государственными границами восточнославян­ского ареала являлась лишь одной из попыток его образно-логиче­ского структурирования. Была и другая — двоичное деление.

Литература
6 - Библиотека Российской Академии наук (БАН). Отдел рукописей.
8 - Библиотека Академии наук (БАН). 24. 4. 35.
10 - Российская национальная библиотека (РНБ). Отдел рукописей.
12 - РНБ. Q. XVII. 68.
16-а - Библиотека герцога Августа (БА) (Herzog August Bibliothek). Отдел рукописей. 242. Extr.
Бартольд В. В. Арабские известия о русах // Сов. востоковедение. М.; Л., 1940. Т. 1.
Герберштейн С. Записки о Московии / Пер. с нем. А. И. Малеина, А. В. Назаренко; Вступ. ст. А. Л. Хорошкович; Под ред. В. Л. Янина. М., 1988.
Kазлоу Л., Цітоу А. Беларусь на сямі рубяжах. Мінск, 1993.
Карский Е. Ф. Белорусы: Введение к изучению языка и народной словесности. Вильна, 1904.
Кордт В. Материалы по истории русской картографии. Вып. 2: Карты всей России и Западных ее областей до конца XVII в. Киев, 1910.
Ламанский В. И. «Белая Русь» // Живая старина. 1891. Вып. 3.
Насонов А. Я. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: Историко-географическое исследование. М., 1951.
Пичета В. И. Образование белорусского народа // Вопросы истории. 1946. № 5-6.
Татищев В. Н, Избранные произведения. Л., 1979.
Тектандер Г. Краткое и правдивое описание путешествия из Праги через Силезию, Польшу, Москву, Татарию к царскому двору в Персию в 1602-1604 гг. / Нем. текст по изд. 1608 г. с предисл. В. А. Францева. Прага, 1908.
Титов В. С. Историко-географическое районирование материальной культуры белорусов, XIX—начало XX в. Минск, 1983.
Флоря Б. Н. Исторические судьбы Руси и этническое самосознание восточных славян в XII—XV вв.: К вопросу о зарожденй-и восточнославянских на­родностей // Славяноведение. 1993. № 2.
Ширяев Е. Е. Беларусь: Русь Белая, Русь Черная и Литва в картах. Минск, 1991.
Acxtelmeier S. R. Das Muscovitische Prognosticon. Augspurg, 1698.
Bergius N., Krook G. De statu ecclesiae et religionis Moscoviticae. Holmiae, 1704 - 1705. T. 1-2.
Buddeus I. Allgemeines historisches Lexicon. Aufl. 2. Leipzig, 1722.
Chwalkovius N. Jus Publicum Regni Poloniae. (Konigsbergii), 1684.
Gude H. L. Der Staat von Pohlen. [Halle, vor 1708].
Gwagnin A. Kronika Sarmacyey Europskiey. Krakow, 1611.
Hartknoch Chr. Exercitatio ad Generesi Domini Nicolai Chwalkovii Jus Publicum Regni Poloniae, in qua de multos rebus ad Rem Publicum Polonam pertinentibus condide et modeste disputatur. S. 1., 1685.
Herberstain S. Rerum Moscovitarum comentarii. Viennae, 1549.
Herberstain S. Rerum Moscovitarum comentarii. Basiliae, 1571.
Herberstain S. Die Moscovitische Chronica. Frankfurt, 1579
Horn G. Orbis politicus oder Beschreibung aller Kaisertum, Konigreiche, Furstcnthumer und Republiquen so heute zu Tag in der Welt bekannt. Budiszin, 1667; 1669. Bd. 1.
Hubner J. Kur?e Fragen aus der neuen und alten Geographie. Aufl. 6. Leipzig, 1696.
Hubner J. Kurtze Fragen aus der Politischen Historia. Leipzig, 1704—1705. Bd. 4, 6.
Zedler J. H. (Hg.). Gro?es vollstandiges Universal-Lexicon aller Wissenschaften und Kunste. Leipzig; Halle, 1732-1750. 68 Bdd.
Цитируется по А.С.Мыльников. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы. Представления об этнической номинации и этничности XVI- XVIII веков, СПб, 1999.
Бібліотека - Exlibris Нариси з історії України.